Если эта книга по какой-то случайности попадет в руки провинциалов, которым, кстати, неплохо бы над ней поразмыслить, мы настоятельно просим их взять в соображение, что в Париже уже не осталось безмозглых дураков, готовых покупать снадобья у знахарей и шарлатанов. Впрочем, это не мешает склянкам, пилюлям, пузырькам, целебным порошкам, каплям, эликсирам и еще полусотне подобных товаров находить сбыт; попадаются в Париже даже такие молодые люди, которые в определенных обстоятельствах доверяются обещаниям, содержащимся в афишках с упоминанием Венеры, хотя имя этой очаровательной богини поминается там всуе: ведь она терпеть не могла врачевателя Аполлона.

Когда журналист торгует своими похвалами, это подлый обман: ведь как бы знаменит ни был этот журналист, сотня его строк стоит куда меньше сотни наших су.

На бульварах есть два завсегдатая, известные всем и каждому. Один ковыляет на костылях, левая нога на перевязи; не волнуйтесь, он хром не более, чем мы с вами. Недавно выдал замуж дочь; дал за ней восемьдесят тысяч франков.

Другой недурно одет, прогуливается неторопливо и говорит важно: «Я прошу милостыню!» Недавно купил землю в Провансе. Теперь может избираться в палату [45] .

Одним прекрасным утром маляр и плотник сообща трудились не покладая рук над огромной вывеской, которую требовалось воздвигнуть над воротами дома в одном парижском предместье; на вывеске огромными буквами значилось: «Нервильский склад бархата». На первом этаже располагалась роскошная контора торгового дома Бонне; все как надо: касса, склад и даже маленькая черная табличка: «Просьба закрывать дверь».

Кассир восседал в окружении счетных книг за решеткой, завешенной зеленой тафтой; словом, все было в полном порядке, и Нервильский склад бархата мог поспорить по части обзаведения с любым парижским торговым домом.

В двух шагах от склада почтенный бакалейщик преспокойно продавал сахар и кофе всем соседям; он имел, во-первых, немалое состояние, а во-вторых, шурина — знаменитого портного из Пале-Руаяля.

Бакалейщик видел, как директор склада разъезжает в роскошном кабриолете, а приказчики приносят и уносят мешки с деньгами.

Молодой приказчик, служивший на складе, каждый день завтракал в кофейне напротив бакалейной лавки; бакалейщик, сгоравший от любопытства, стал расспрашивать его о том, как идут дела в торговом доме. Молодой человек сначала запирается, но потом все-таки признается, что у его хозяина изготовляют шелковый бархат, который стоит на семьдесят пять процентов дешевле обычного; если продавать его за полцены, можно выручать сто процентов прибыли.

Бакалейщик бежит к шурину, рассказывает ему все, что знает и чего не знает о торговом доме и о бархате.

Портной усаживается в кабриолет и едет на склад; у самых ворот он едва не сталкивается с кабриолетом директора склада. Они вместе входят в дом. Портной объясняет, зачем приехал. У него спрашивают его имя, ибо на складе торгуют только за наличные и имеют дело только с оптовиками. Заходит разговор о цене бархата; начинается торг, и в конце концов портному отказывают. Он выходит из себя, требует бархат во что бы то ни стало, вытаскивает свой бумажник, набитый банковскими билетами. Тогда директор смягчается и небрежно бросает помощникам: «Покажите этому господину бархат». А сам идет в кассу.

Портной находит, что бархат великолепен, осматривает с величайшим тщанием целую штуку ткани, говорит, что купит бархата на десять тысяч франков, идет в кассу, платит, получает расписку и выходит во двор; перед ним идут приказчики с рулонами бархата.

Портной возвращается к себе и готовит место для своей покупки.

Посыльные не заставляют себя ждать; они доставляют бархат по назначению и удаляются.

Кто, черт возьми, заподозрил бы здесь ловушку? Кто при виде конторы, приказчиков и кабриолета, почтенного кассира, честного бакалейщика и любезного директора склада догадался бы об обмане? Да и в чем он, собственно, заключался?

Как мастерски подстроены обстоятельства! Как точен расчет! Как тщательна подготовка! Это, можно сказать, высшая дипломатия воровства.

Прошла неделя; портной посылает одного из своих помощников за рулоном пресловутого бархата; ведь на окнах уже вывешено объявление: «Продается бархат по пятнадцати франков за локоть». Вскоре помощник возвращается и спрашивает, где же бархат?.. Портной идет на склад и видит там много-много рулонов саржи; каждый обернут сверху куском бархата.

Можно ли отрицать, что воровской промысел за последние двадцать лет сделал колоссальный шаг вперед?

Остерегайтесь всего, что распродается задешево; нужно очень хорошо разбираться в товаре, чтобы не попасть впросак. Восковые свечи за два франка сделаны из сала; сукно по пятнадцать франков перекрашено и хорошо вычесано. Между тем Париж кишит объявлениями о распродажах, и каждый день кто-то попадается на эту удочку. Все дело в том, что на свете есть великое множество дураков, и добрая половина вещей в подлунном мире производится в расчете на них. Но вы-то ведь не дурак; иначе вы бы не читали эту книгу.

Нашелся однажды шотландец по имени Лоу, который сумел заморочить голову всем жителям Франции [46] . Обычно Лоу считается величайшим представителем сословия плутов; однако сегодня существует и другое мнение: политики утверждают, что именно ему мы обязаны банковской системой и существованием кредита. Как видите, в иные эпохи мошенничество встречает горячий прием. Родись шотландец в наши дни, он, пожалуй, бессменно занимал бы министерский пост.

Мы заимствуем у остроумного автора трактата «О способах делать долги» [47] следующую максиму:

«Вы имеете право два или три года не платить тем поставщикам, которые назначают за свои товары чересчур высокую цену». О подробностях будет рассказано в книге третьей, в главе, посвященной портному [48] .

Раздел третий КРАЖА СО ВЗЛОМОМ

Те, кто идут на кражу со взломом, пользуются среди мелких воришек немалым почтением. Если обычных воров можно считать бакалаврами этого факультета, а мошенников — его лиценциатами, то те, кто дорос до кражи со взломом, сойдут за докторов, за почетных профессоров.

Они все испытали, все познали и действуют in utroque jure [49] , так что нет области, им неподвластной.

Именно они, представ перед судом исправительной полиции, при виде других подследственных бросают с презрительной улыбкой: «Жулье!»

Один вор, приговоренный к повешению за кражу со взломом сотни тысяч экю, сказал товарищу по несчастью, который украл несколько старых железок: «Мелкая сошка!..» Он был глубоко убежден в собственном превосходстве, а для того, кто шел вместе с ним на виселицу, презрение этого профессора воровских наук было, пожалуй, особенно обидным.

Если позволительно уподобить персонажей нашей книги героям мелодрамы, взломщик встанет в один ряд с разбойником без чести и совести, который не боится ни Бога, ни черта; у него длинные усы, голые руки, красные глаза и всегда один-единственный вопрос: не пора ли уже идти на дело?

Амплуа мошенника — разбойник с приличной наружностью, а карманника — простак.

Точный портрет взломщика нарисовать затруднительно. Этот преступник почти всегда происходит из самых низов, и преступления его соответствуют его потребностям; невозможно без душевного содрогания видеть несчастного, который из-за дюжины ложек или сотни луидоров [50] рискует провести десять лет на каторге.