3. О ПОРЯДКЕ
Вы, может быть, полагаете, что мы поведем речь о порядке, в котором необходимо содержать свои дела? Как вы далеки от истины; нет, в данном случае порядок означает неразбериху, путаницу, пожар и проч.
Представьте, что у вас есть собственный дом (на самом деле у вас, возможно, нет за душой ни франка, но это не важно; мы просим вас вообразить себя домовладельцем, а эта мысль сама по себе утешительна). Иметь дом — не значит быть богатым; а между тем у вашей супруги есть капризы, а у вас самого есть желания, из чего следует, что сначала вы промотаете свой капитал, а потом начнете брать взаймы.
Вы отправляетесь к нотариусу занять деньги из пяти, шести, семи, восьми процентов; и вот вы уже заложили прекрасный дом, стоящий семьсот или восемьсот тысяч франков, сначала за десять, потом за двадцать, потом за пять, потом опять за десять тысяч франков; возвращать долги в срок вам не из чего, поэтому вы вынуждены подписывать соглашения о переводе долга, брать новые займы и проч.
Так проходит десять лет; в вашу душу закрадывается беспокойство, и однажды утром вы внезапно решаете: «Черт подери! Дольше так продолжаться не может; ведь этот прекрасный дом заложен уже раз тридцать или сорок!» И то сказать, ведь и уходя из дома, и возвращаясь назад, вы видите не ставни и не водосточные трубы, а облака из сотен тысяч франков, а за ними — сотни человеческих фигур, которые порхают там и сям и все без исключения требуют денег.
В один прекрасный день вам в голову приходит не менее прекрасная идея — выставить дом на продажу, вложить вырученные деньги в государственную ренту и жить, не зная забот. И вот вы объявляете о том, что дом продается. Кредиторы делают из этого вывод, что дела ваши плохи, и начинают требовать, чтобы вы заплатили по своим долговым обязательствам, а денег-то у вас нет; кредиторы подают на вас в суд и хотят лишить имущества. Стряпчие называют это — дело пошло; но подождите, это еще не порядок.
Вы нанимаете стряпчего, который будет представлять вас в суде; вскоре разгорается скандал. Одни кредиторы утверждают, что денег от продажи дома не хватит на оплату всех долгов; другие требуют от вас такие проценты, какие им вовсе не полагаются; стряпчий ваш бьется, как лев, и после борьбы, в которой вам несколько раз улыбается удача, наложение ареста на недвижимое имущество превращается в добровольную продажу.
Вы довольны, вы подсчитываете деньги, которые останутся после уплаты долгов, и надеетесь, что тогда наконец заживете спокойно; и в самом деле, дом продается за шестьсот тысяч франков. Тут кредиторы вновь затевают свару и начинают обсуждать очередность выплат.
Покупатель ваш, устав ждать, делает предложения кредиторам и по окончании этого дополнительного процесса, а скорее процессика, вкладывает деньги в фонд погашения.
И вот тут-то, после множества судебных заседаний и множества споров, дело доходит до наведения порядка, иначе говоря, вашим кредиторам предстоит одному за другим в определенном порядке получить свои деньги по суду. Вы полагаете, что это совсем просто. Как же вы ошибаетесь!.. Все еще только начинается.
Прежде всего стряпчий покупателя и стряпчий старейшего из кредиторов через судебного исполнителя уведомляют всех прочих кредиторов о состоянии дел, иначе говоря, посылают им целый ряд документов, как то: 1) постановление о покупке, или купчую; 2) прошение на имя судьи о начале выплаты долгов; 3) перечень ваших займов и проч.
Так велит мудрый закон: разве не справедливо, чтобы каждый кредитор знал постановление суда и мог проверить, не продан ли дом ниже стоимости; разве не должен он иметь возможность ознакомиться с полным списком ваших заимодавцев, чтобы удостовериться, что сам он занимает в нем достойное место, что в перечень займов не включены поддельные долговые обязательства или долговые обязательства уже оплаченные? Право оспорить долговое обязательство — законное право кредитора.
Пока суд да дело, вы живете припеваючи и горя не знаете.
Нередко стряпчий покупателя и стряпчий старейшего из кредиторов — это одно и то же лицо, ибо обычно как раз состоятельный кредитор и приобретает ваш дом; скоро вы увидите, как ваше добро разойдется по рукам в самом идеальном порядке!
В списке сто человек, не считая стряпчих, которые имеют привилегию сами вычитать себе плату за труды из стоимости особняка; учтите, что сотня кредиторов — цифра очень скромная; ведь нередко случается так, что кредиторы переуступают право требования четверти, трети, а то и половины долга другим лицам; вы, например, взяли в долг десять тысяч франков у одного человека, а требовать с вас эту сумму с процентами являются трое или четверо людей, которых вы в глаза не видели. Так вот, следите внимательно за нашими подсчетами.
В судебном постановлении о продаже всего шести пятьдесят листов с оборотами — сущий пустяк, если вы примете во внимание, что на листе с оборотом позволено расположить всего двадцать строк, что строка состоит самое большее из пяти слов, а между тем в этом постановлении рассказана вся история предшествующих владельцев особняка, начиная с самого первого, и того участка, на котором он выстроен, описан сам дом и изложен ход судебного процесса, ему посвященного, и проч., и проч.
Итак, в постановлении двести пятьдесят листов с оборотами.
Прошение на имя суда о начале выплаты долгов кредиторам в правильном порядке займет никак не меньше пятидесяти листов с оборотами.
Теперь сам перечень ваших кредиторов и долгов — о! тут и трехсот листов может не хватить; но положим все-таки, что их триста.
Общий итог — шестьсот листов с оборотами.
Вот вам шесть сотен листов, посредством которых стряпчий должен через судебного исполнителя уведомить обо всем, что им належит знать, сотню ваших кредиторов. А за каждую копию листа с оборотом стряпчему по закону причитается шесть су, или тридцать сантимов (совсем немного), а листа гербовой бумаги стоимостью семьдесят сантимов хваает на шесть таких листов с оборотами.
Посмотрим же, во что обойдется уведомление одного кредитора: шестьсот листов по шесть су стоят сто восемьдесят франков; сто листов гербовой бумаги по семьдесят сантимов стоят семьдесят франков.
Итого двести пятьдесят франков.
Теперь умножьте эти двести пятьдесят франков на сто — и вот вам без малого тридцать тысяч франков за одно только уведомление кредиторов. Вы скажете, что стряпчий на этом не сильно разживется; ведь ему надобно изготовить сто раз по шесть сотен копий, иначе говоря, исписать шестьдесят тысяч листов с оборотами, а для этого придется нанимать целую уйму писцов!
Как бы не так! Не волнуйтесь, сударь, писцы палец о палец не ударят…
Хотите узнать, на чем заработает стряпчий? Вот на чем: на листе гербовой бумаги за семьдесят сантимов он уместит не шесть, а целых сорок листов дела — вот и выгода: с одного этого он будет иметь восемь с половиной тысяч франков.
Но это еще не все: он не станет отдавать шестьдесят тысяч листов писцам, ибо это обошлось бы ему в пятнадцать с лишним тысяч франков; он отдаст шестьсот листов типографу, которому для публикации вашего уведомления в формате ин-октаво хватит одного печатного листа, так что стряпчему каждый из сотни таких экземпляров обойдется самое большее в двенадцатую долю одного сантима, но с вас-то он возьмет ровно столько, сколько предписывает закон, — по шесть су, или тридцать сантимов, за лист с оборотом.
Вот с чего начинается наведение порядка; заметьте, что мы обрисовываем картину только в общих чертах. Мы не станем занимать ваше внимание такими мелочами, как оспаривание долговых обязательств, очередность выплат, побочные процессы и злоупотребление правом, и проч., и проч. Напоследок мы скажем только еще об одном затруднении: у вас сотня кредиторов; за те десять лет, которые вы употребили на то, чтобы набрать долгов на три или четыре сотни тысяч франков, почти все они успели сменить квартиру, так что их местожительство, указанное в долговом обязательстве, как правило, не совпадает с местожительством нынешним; а между тем закон, стоящий на страже прав кредиторов, требует, чтобы уведомления были вручены через судебного исполнителя по всем их возможным адресам; представьте, что у каждого из кредиторов имеется вдобавок загородный дом, — и в мгновение ока тридцать тысяч франков превращаются в шестьдесят.